Вопросы святого Сильвестра и ответы преподобного Антония
(141) Начнем теперь, об устройстве и составе тела, удивляясь Богу, изначально Создателю нашему и всего. Как подобающий дом словесный создал лучший Искусник.
Единственного из поднебесных животных Он вывел человека стоящим прямо. Из этого образа Он учит нас, что в небесном сродстве мы имеем житие. Ибо все бессловесные склоняются вниз, к чреву, а только человек сам из себя растет, и зрение готово видеть небо. То есть человеку не должно быть любителем греха и падать вниз, к страстям, но стоять и смотреть в направлении небесного, и двигаться.
(142) Затем Бог поместил голову словно на холме тела. И в ней утвердил чтимое для чувств. Головной мозг надежен премудростью и разумом Творца, Божией волей и разумом, сотворившим все.
(143) Что головной мозг важен и велик для жизни, указуется явным образом в таких случаях. Если язва или раздирание заденет его вещество, то тотчас смерть язвой доходит до ноги. Ничего, что он мал по природе: так в куполе здания есть один, вбитый в сооружение, все держащий верхний камень, который называют созидательным клином. Если его выбить или выдрать, то будет потрясено все [строение]. Бегут великие светила - солнце и луна, обходя поднебесную за ночь, а наш ум в мгновение ока вместе с нижним миром обходит и надмирное, пробегая их без труда; и [мысленно] мы видим неведомое, что мы не видели.
(144) Слабыми и немощными представляются волосы, но они украшают голову. Они отгоняют худшие из животных запахов, но досаждают плешивым, которые часто протягивают руку, чтобы поправить отсутствующие волосы. Они сопротивляются холодному ветру, стуже, солнечному зною; словно перелесок или чаща волосы осеняют то, что лежит под ними, и принимают на себя дождь, защищая голову.
(145) Очи причастны возвышенному видению. Их только два, но они видят весь мир, ибо ни в чем им не препятствует установленное строение тела. Ресницы при своем слабом строении способствуют, однако, правильности взгляда и словно копьями и заостренными прутьями отгоняют маленьких живых существ. Частым миганием век сохраняются зеницы; веко - как опахало от солнечного зноя, как занавески на дверях, предупреждая смерть ока от изнеможения. Об этом свидетельствует Иеремия, тот из пророков, кто претерпел множество бедствий: "Вошла смерть дверями". Не только тело должно быть неприкосновенным, но и по отношению к взгляду очами подобает так же действовать, и никак не позволять им бесстыдно устремляться и следовать за постыдными красотами, чтобы мы от зрения не устремились к действу. Это по Божественному слову: "Посмотревший на жену чужую с похотью уже любодействовал в сердце своем". Зеницам ока подобает девствовать: они должны закрываться, обращаясь к себе, сохраняя помышление от блуждания.
(146) Точнее всех наших членов выковано ухо. Но и оно украшает голову, окаймляя ее. И оно, являясь творением Божиим, причастно к тайнам Его. Оно округлое, все изборожденное, чтобы не скоро проникало слово, но много времени покружившись, погружалось бы в глубину, при этом становился бы ясен проникновенный смысл слова, а грубость лжи и злые речи остались бы на берегу. Кто разговаривает о добром деле, не должен говорить лжи, а кто слушает, должен испытывать и проверять сказанное. Если примешена страсть любви или ненависти, то первая весьма скоро не видит, а вторая вообще не видит. Если каким-то повреждением слово растлевает наше суждение, то мы должны овладеть им и отвести от злобы, как владеющие истиной. Этому мы научены от божественного и крепкого страдальца Иова, ибо повествование говорит: "Ум и слух рождает глаголы; а гортань вкушает брашна". В согласии с этим сказал и божественный песнопевец Давид: "Того, кто тайно клевещет на ближнего своего, изгоняю". А Бог, всех запечатлевая рабами слова, сказал в Евангелиях: "Будьте купцами искушенными, отличающими проверенное от скверного". Примем глас не как лживые завсегдатаи питейных заведений, но как отмеряющие изреченное из говоримого, а сбытия (исход, конец) - из сотворенного. И прибавимся на правую сторону.
(147) От ушей и языка много бед. Орган лжи и истины невелик, но велико его действие для спасения и погибели. "Язык мой трость (перо) книжника-скорописца"; "Язык мой возглаголит правду", - говорит божественный Песнопевец; и еще он же: "Языками своими лгали"; "и язык их как змеиный, яд аспида под губами их". В согласии с отцом премудрый в божественном Соломон сказал: "Смерть и жизнь - во власти языка" - то есть слово заменяет руку. "Иной пустослов уязвляет как мечом", - утверждает Премудрый. И Божество осудило на одну участь человекоубийцу и лжеца. Ибо сказал Бог через великого Давида*: "Муж крови и лживый мерзок Господу".
От ушей и языка большая опасность. Поэтому Божество искусно сделало, что язык оберегается двумя губами, а кроме того, более чем зуб привязан корнем, чтобы при крепком хранилище, он легко был умудряем, лежа в мокроте. Когда язык клевещет, то испускает смрад. А когда благословит, то источает пение, посылая Богу. Теперь, согласно божественному Давиду, мы должны петь: "Положи, Господи, хранение устном моим, и дверь ограждения о устнах моих". Язык мягок и легко вращается, и потому ему очень легко развратиться. А голосом он лучше всякого голоса. Говорлива ласточка, которая всегда сладко шепчет. Говорлива горлица. И любящий пустынность кузнечик как свирель голосит, хотя и мал. Кличет голосом журавль. Голубь воркует. Медведь кричит сильно, тяжело и неприятно. Бык ревет подобно трубе. Лев своим рыком потрясает пустыню. Притягивает к себе теленка мычащая корова. Брачным голосом звучит свирель, боевым - труба, плясовым - гусли, хороводным - барабан. Но даже все они вместе не могут сравниться с доброгласием человека. Ибо где в них красота нашего языка или ясность, или доброгласие, или строй, или сладость? Ласточка не умеет петь по-голубиному, журавль не умеет петь по-гусиному, совы - как воробьи, сороки - как перепелки. И прочие бессловесные не знают голосов чужеродных. И мы не можем их понимать и истолковывать. Ибо кто знает, что говорит лев, когда рычит? Или что говорит бык, когда ревет? Или козы и овцы, когда блеют? Но все разумеют красоту благого языка человека: когда пастух зовет, то к нему идут овцы, а когда возбраняет, то опять отходят. Когда козопас дает клич, то козы отпрыгивают от овощей и уклоняются от нив. Так и конь, и мул, и осел и вол: иногда должны поворачивать направо, Иногда налево, подчиняясь человеческому языку. А псы выходят с лаем, когда хозяин их зовет. И быстро устрашившись его, успокаиваются в молчании. Посмотри и на заблудившуюся свинью, которая возвращается из блуждания от голоса пастуха. Пес, который долго преследует лань, отходя; таким образом далеко от охотника, услышав свисту отвечает на него лаем, призывая в помощь того, кто его отпустил. Можно посмотреть и полет голубей: услышав посвистывание своего владельца, они, словно облако, слетаются на шест. А всякий инструмент вроде гуслей - в противоположность голосу нашего языка, управляем ударами руки. И воистину чудно, что язык, который мал и мягок, так действует, вкушая нрав, понимание природы учения Того, Кто премудростью сотворил [все]; и язык достаточен для всякой словесной речи и разумения. Тот, кто не согрешает языком, тот муж великий, и может обуздать все тело, как сказал в послании всей под солнцем вселенной божественный Иаков.
(148) А зубы ему содействуют, давая ему твердое произношение для произведения слов. Они сталкиваются, как при ударении струн гуслей. Кроме того, зубы и слуги еде: одни ее рассекают, другие раздробляют. Для рассечения [служат] передние зубы, а для молочения - внутренние, которые перетирают и перемалывают вносимое; подобным образом они и именуются.
(149) Ноздри находятся между щек. Они втаскивают и испускают ветром воздух….вовлекают хороший запах - и гнушаются дурного.
(150) Бородой осеняются щеки, когда мы меняем детский и непостоянный возраст на мужество. Думаю, что борода являет промысл природы о жизни. До наступления мужества она только растет. С нее начинаются труды мужа. И как раз ко времени сейчас нам спеть вместе с Давидом: "Ибо величественны создания Твои, Господи, все премудростью Ты сотворил". В такую маленькую голову Господь вложил все наши чтимые чувства: зрение, слух, вкус, обоняние, - близко связав их родством между собой. И ни одному из них не встает на пути действие соседа, и мы не можем стать им поперек, разве только поднесением руки.
(151) Хорошо и прямо стоит шея. С помощью нее, глядя на небо, человек имеет образ, правильный по лику. Голова утверждена подобающим образом, как на колонне. А шея в помощь, когда человек наклоняется и выпрямляется.
(152) На правой и левой руке по пять пальцев. Теми же самыми пальцами мы и возделываем землю, и перелезаем горы, и переплываем пучину на деревянных кораблях. Когда попутный ветер надувает паруса корабля, то мы управляем рулем. Мы ловим и укрощаем диких зверей, ловим китов, равных по величине большим холмам и горам, и страшных на вид. Мы собираем плоды, и сбиваем летящих птиц стрелами. И огонь, который так силен в своем устремлении, к которому ужасно прикоснуться, который своим пламенем приносит столько ущерба и гибели, мы пальцами принуждаем его работать нам на пользу. Ко всему мы можем применить наши пальцы. Этими же пальцами мы строим города, и окружаем их укреплениями и стенами, вооружая их пращами и катапультами и другим оружием.
(153) Мал, кругл и не явен сосуд сердца. Но в этом главном сосуде мы разумеем о Боге, о Ангелах, о Архангелах, о небе, о земле, о море, и о всем творении в совокупности. Сердце - как сокровищница или твердое основание. И наша жизнь, наша сила и дыхание зависят от сердца. Сердце пожелало быть как некий источник нашей жизни с Богом. От него, как ветки друг от друга, прорастают многоразличные проходы, и они разносят по всему телу теплый и огненный ветер. Всякая пища требует, чтобы к ее природе было даровано тепло. Не бывает так, чтобы наш огонь пребывал сам по себе, неподобающим образом угнетаемый, потому и потоки крови, как из некоторого источника, вытекают из селезенки, дыханием тепла расходясь по всему телу. Чтобы не стали они чуждыми друг другу и не разложили природу, став пакостниками, [происходит обновление]. Божество ни в чем не нуждается, а человеческая нищета нуждается для построения во внешних прибавлениях. Источник крови - пища, всегда вносимая, внутри перекипающая в кровь, как снег на горе, который наполняет своей влагой потоки ниже себя, выжимая затем их сквозь свою толщу из скрытой мокроты на дольные водотоки. Дыхание к сердцу идет из ближнего бока (легкого), вмещающего внешний воздух, вовлекаемый ноздрями. Сердце укреплено посередине, и всегда находится в движении, наподобие огненной природы. Все вовлекая, оно наполняется предлежащим воздухом через расширение пазух, и разворачивая огонь в себе, с помощью ближних парусов всегда подвижно дышит. Сердце как некий предводитель дает всякое движение и стояние. Самое истое и нужное для нашей жизни - сердце. Творец более всех наших членов его укрепил, окружив крепкими оградами. Он поставил хребет и плечи и с обеих сторон отогнул окружение ребер, чтобы хранить слабую середину. Спереди Он поставил засов соединения, так что сердце со всех сторон сохраняется от давления извне.
(154) Подобным образом мы вкратце скажем и о составе горла. К гортани приставлена мягкая ветка, очень тонкая и неприятная. Клины (легкие) наполняются до дна с помощью ветряных жил, которые поднимаются и затем затухают, так что оставшийся в клинах ветер выпускается, изгоняемый насильно. А когда легкие расширяются и разверзаются, то привлекают к движению силу ветра, которая в частом дыхании сходится с сердцем. И огненный пыл сердца легкие отталкивают; подобно и пламя, задыхаясь от своего дыма, угасает.
(157) А во чреве - свития и сплетения вокруг пупа, чтобы насильственным исходом пропускать медленно пищу, как через трубу; и пища, проходя не прямым путем, легко и скоро удаляется. Тем самым живое существо должно быть подвигнутое на помысл, и отказаться от обычаев, вызванных природой скотской.
(158) Мочевой пузырь - это помещение для воды. Творец искусно снабдил его невидимым проходом, частями принимающим влагу. Чтобы внезапным излитием или высыханием живое существо не стало жаждать, но чтобы постепенно выпитое участвовало в созидании до подобающего времени.
(159) Наши голени [Творец] устроил сложенными из хрящей и сухожилий. Они как столбы выдерживают тяжесть, и несут на себе все наше тело. На верху у них колени. А стопы, укрепленные снизу, готовы ко всякому движению: на молитву, на моление, на бег, на прыжки.
(160) Наши ноги ( ступни) устроены крепче всего тела. Они стремятся всегда припасть к земле, а пальцы помогают ходить. Если они изнемогут от стужи или холодного ветра, то мы едва сможем ходить.
Какое слово сможет вполне поведать вложенную в нас премудрость и силу Творца? Ветви и раскрывающиеся сосуды, сродно сплетающиеся с мясом, и протяженность жил, и кости, и крепость, и некие дороги и пути, невидимо возносящиеся в строение тела, что одним только дыханием столько [дается] телу: и сила духа, и водоворот крови, и обитание тепла, и [работа] мокрого и застывшего, что знает врачебное искусство, о чем я и оставлю говорить тем людям, которые врачебному искусству учились.
